Александр Лукашенко в интервью британскому журналисту Стивену Розенбергу заявил, что семья политической заключенной Марии Колесниковой не интересуется ее судьбой и не хочет встретиться с ней. Он также добавил, что готов рассмотреть возможность помилования Марии, если поступит такая просьба. Сестра Колесниковой Татьяна Хомич рассказала «Зеркалу», как семья политзаключенной отреагировала на слова Лукашенко и что думает по поводу предложения о помиловании.
— Мне было очень волнительно слушать то, что Александр Лукашенко говорил вчера журналисту Би-би-си о Маше. Скажу честно, я волнуюсь до сих пор, — говорит Татьяна. — Очень важно, что иностранные журналисты задают ему вопросы о Марии и других политзаключенных. Надеюсь, что международная огласка поможет тому, чтобы наш голос был услышан. Я постоянно говорю о том, что Машу нужно спасать, как и многих других людей в беларусских тюрьмах, имеющих проблемы со здоровьем. Вчера у меня появилась небольшая надежда, что скоро, возможно, будет рассмотрена возможность освобождения моей сестры. Я считаю очень важным, что это обсуждается.
Татьяна опровергает слова политика о том, что ее семье неинтересно встречаться с Марией.
— Лукашенко сказал, что нашей семье неинтересна встреча с Машей. Конечно, это не так. Может быть, он знает какие-то подробности, которых не знаем мы, но из близких и родных в Беларуси сейчас остался только наш папа. Мамы не стало пять лет назад, а я пока не могу вернуться в страну. Конечно, мы с отцом очень ждем Машу на свободе. И очень переживаем за нее, — объясняет собеседница.
Она добавляет, что после того, как с сестрой пропала связь, родные несколько раз обращались с просьбами о свидании и в администрацию колонии, и в инстанции выше. Родственники Колесниковой также направляли запросы о ее состоянии здоровья, спрашивали, почему от нее нет писем и звонков.
— В прошлом году наш отец посещал администрацию колонии, и там ему в очень расплывчатых формулировках сообщили, что Маша не пишет письма и не звонит, потому что не хочет этого делать, а от свиданий с папой и адвокатами отказывается. В 2024-м начальник колонии вообще проигнорировал наше обращение, — говорит Татьяна. — В беларусских тюрьмах создана такая система, при которой для того, чтобы родственники могли получить свидание с заключенными, нужно, чтобы между ними была связь. Обычно либо в письмах, либо по телефону заключенные сообщают родным, что хотят и могут увидеться, и договариваются на определенную дату. Но когда нет никакой связи, то любая возможность свиданий полностью блокируется. У нас с Машей не было вообще никакой коммуникации уже более 600 дней.
Татьяна Хомич отмечает, что после заявления Лукашенко в интервью Би-би-си отец Марии планирует написать заявление о предоставлении свидания с ней.
— Но нужно понимать, что за долгое время ни одна наша попытка встретиться не закончилась успехом. Мы очень надеемся, что теперь ситуация изменится и папа получит разрешение на свидание в ближайшее время, — говорит она.
Лукашенко также упомянул о возможности помилования Марии. Татьяна говорит, что это очень сложный вопрос. По ее словам, решение написать прошение о помиловании будет принимать ее сестра.
— Хочет ли Маша писать прошение — об этом надо спрашивать у нее, я не знаю ответа. У властей, администрации колонии, сотрудников прокуратуры есть возможность напрямую спросить Машу об этом. Мы этого сделать не можем, потому что, повторюсь, связи с моей сестрой у нас нет уже более 600 дней, — заключила Татьяна Хомич.
